Гравюры на ветру - Страница 43

Перед глазами поплыл желеобразный туман — в моей квартире стоит молодая женщина в накрахмаленном фартуке с широкими завязками, которая хочет меня за что-то отблагодарить… Водопад видений прогрохотал в моем мозгу картинами неузнанного прошлого: девушка, фартук, мое негодование, пачка денег, черное платье, спокойствие, кожаные кресла, коньяк… Приступ закончился также неожиданно, как пришел. Я снова посмотрел на Марианну:

— Готовить?… Да, пожалуй, порой я этим занимаюсь…

— Ой, да вам совсем плохо. Я сейчас принесу чай, — она обеспокоено и несмело приложила ладонь к моему лбу. — Артис, у вас на самом деле температура. Вам нужно быстренько поесть и прилечь отдохнуть. А я тихо, тихо посижу рядом.

Она снова убежала. В комнату стали прокрадываться запахи мяса, специй и семейной жизни, которую я всегда гнал от себя, как угрозу чумы. Начала кружиться голова — порой ложь способна породить правду. Теперь мне стало по-настоящему плохо…

— Я сделала салат, заправила его бальзамиком… Нашла у вас на полке. Это дорогой хороший уксус… Я себе не позволяю такой покупать… — мне хотелось много говорить, чтобы как-то отвлечь его от плохого настроения. — Посмотрите, помидорчики, огурчики, два вида листового салата — как хорошо, что у вас такое разнообразие. Вот, попробуйте, я положу вам на тарелку. А потом мясо. Я приготовила отбивные. Вы не против гарнира из жареной картошки? Нет. Тогда прекрасно. Пробуйте, пока горячее.

Я смотрела на то, как он ест, и понимала, что испытываю к нему усиливающееся чувство какой-то странной влюбленности. Что это? С Максом было иначе — все тихо и как-то чинно. Порядочная беспорочная связь, увенчавшаяся законным браком. А больше, пожалуй, и сравнивать-то не с кем. Разве только с тем моряком, который ухаживал за мной во время нашего короткого курортного романа? Тогда после первого курса я поехала на море с подругами и думала, что встретила любовь. Только спустя месяц, уже дома, плача в расшитую васильками бабушкину подушку, я поняла, что ошиблась.

— Вам вкусно, Артис?

— Да, это великолепно. Вы возвращаете меня к жизни. Но почему же вы сами ничего не едите? — он встал и подошел к винному шкафу. — Может быть, немного выпьем? А? Чего бы вам хотелось?

— Да я не особенно разбираюсь. Знаю только, что люблю все полусладкое. А так… Мне все равно…

— Тогда, может быть, доброе итальянское речото? — он быстро откупорил бутылку и поставил на стол бокалы.

Я сделала несколько глотков:

— Такое вкусное вино. Я никогда не пила ничего подобного… Артис! Что с вами? Вы так побледнели.

— Не беспокойтесь. Все прекрасно. Я просто вспомнил одну вещь. Не обращайте внимания. Лучше расскажите, кто вас научил так готовить.

Она говорила, улыбалась, о чем-то рассказывала, а у меня в ушах снова и снова, как покалеченная пластинка крутились ее слова: «Такое вкусное вино. Я никогда не пила ничего подобного». Эти фразы, только произнесенные на каком-то ином языке, полутемная комната, освещенная тонкими свечами, ужин на двоих и та женщина, в глазах которой переливались расплавленным золотом страх, любовь и что-то еще… Я снова силился вспомнить. И снова забывал, так и не поняв, что вижу. Этот вечер был странно похож на что-то такое, что я когда-то пережил, однако мелькающие фрагменты никак не складывались в единую историю. Собственный образ казался мне столь противоречивым, что рассыпался неловкими осколками. Я посмотрел на прядь ее волос, выбившуюся из прически:

— Как это странно, Марианна, что вы работаете в школе. Учительница… Что может быть возвышеннее этой профессии.

Она рассмеялась каким-то детским заливистым смехом:

— Мой муж говорит, — она весело скопировала его интонацию, — когда же ты наконец бросишь свою школу и займешься делом.

— А что вы ему отвечаете?

— Что не хочу этого, — я развела руками. — Это мое призвание. Зачем же изменять себе.

На мгновение он стал серьезен:

— Как это вы правильно заметили. Зачем изменять себе. Марианна, — он закурил и сделал глоток вина, — а разве вы остаетесь верны себе, когда вновь и вновь шепчете Максу слова любви?

— Да, думаю да… — я ответила решительно, но на последнем слоге осеклась. Поняла, что перестаю верить в то, что раньше казалось мне очевидным. — Не знаю, Артис… С тех пор, как я познакомилась с вами, все у меня пошло как-то не так.

— Пойдемте, постоим на балконе. Там вечер. Весна. Почти потухший закат.

Я кивнула и встала. Мне не хотелось говорить ему нет.

Балкон был поводом. И местом для начала действий. Я поставил бокалы на парапет и посмотрел на ее лицо, освещенное слабой сиреневатостью засыпающего солнца.

— Что делает сейчас ваш муж? Он скоро будет звонить, обеспокоенный вашим отсутствием?

Она засмеялась:

— Нет. Макса послали на обучение в один маленький городок. Он пробудет там целых три дня. Так непривычно. Мужа нет. Папа сейчас уезжает в командировку, мама с братом через час отправляются на автобусную экскурсию. Я остаюсь одна…

Ее пальцы скользнули по хрусталю. Белая, расшитая жемчужинами блузка всколыхнулась от глубокого дыхания. Желание налетело на меня вязкой волной.

— Марианна… — я привлек ее к себе и поцеловал. — Ты, наверное, уже поняла, что я давно этого хочу?

— Нет… — она выдохнула это слово, как обольстительный стон, подав мне сигнал невольного одобрения. Я знал, что в душе она хочет этой близости, однако зарешеченная тюрьма воспитания не позволяет ей отдаться своим чувствам. Она уперлась в мою грудь руками. — Но у меня есть муж… Я же не могу, — ее борьба с собой выглядела нелепо и наигранно.