Гравюры на ветру - Страница 66

Клаус внимательно посмотрел на нее и, с минуту поразмыслив, понял, чего ему не хватает.

— Да, вот еще что. Я приказываю тебе всегда, когда ты со мной разговариваешь, смотреть мне в глаза. Если я увижу еще раз у тебя эту лагерную привычку, я тебя изобью. Кроме того… При разговоре со мной ты должна четко отвечать на поставленный вопрос и не допускать таких ответов, как сегодня в лагере.

— Простите… — попыталась сказать Хельга, однако Клаус прервал ее резким взмахом руки.

— Нет! — рявкнул он. — Ты не имеешь права говорить до тех пор, пока я тебе не разрешил этого. Даже если ты хочешь извиниться. Если я решу, что позволяю тебе просить прощения, то я тебе скажу. А до этого ты должна молчать и слушать меня. А теперь убирайся.

«Первая встреча прошла довольно-таки гладко, — думала Хельга, кутаясь в рваное одеяло в своей полуподвальной каморке. — По крайней мере, он объяснил все, что от меня требует. И если моя работа заключается действительно только в этом, то мне несказанно повезло. Конечно, неизвестно, что он за человек, но если он часто будет приходить домой такой уставший, как сегодня, то можно надеяться, что на меня у него уже просто не останется времени».

Полночи Хельга провела, глядя на полусферу звонка, звук которого она боялась пропустить, а под утро заснула счастливая оттого, что первый раз за последние пять месяцев находится одна в тихой комнате с запертой изнутри дверью. И поскольку Клаус освободил ее от необходимости появляться к его завтраку, она впервые за много дней проспала все утро.

Весь день до вечера она прибиралась в доме, периодически спрашивая совета у немого итальянца, который выполнял у коменданта одновременно работу и повара, и управляющего. После непрерывного кошмара пятого барака этот день показался ей раем, однако, чем ближе стрелки часов пододвигались к заветной цифре, тем сильнее нарастал у нее в душе страх. И поздно вечером, когда, услышав шум подъехавшей машины, Хельга, как ей было приказано, забилась к себе в комнату, она уже вся была пронизана почти животным ужасом от предстоящего контакта с новым хозяином.

Примерно через час после возвращения Клауса домой в комнате у Хельги прозвенел звонок. «Началось, — подумала она, лихорадочно поправляя платье. — Главное — не допустить ни единой ошибки. Смотреть ему в глаза и молчать. Если он не пьян, то, возможно, к ночи все образуется». Поднявшись по лестнице, ведущей на второй этаж, Хельга замерла возле закрытой двери. «Что я должна сделать? Постучать и дождаться ответа или зайти без стука? — задумалась она, лихорадочно кусая губы. — Ладно, если он захочет меня убить, он все равно придерется к чему-нибудь, так что будь что будет». И, дождавшись в ответ на свой стук резкого «войди», она осторожно зашла в гостиную.

Глава 4

В этот раз Клаус был в более приподнятом расположении духа, чем накануне. Позади у него был день, полный событий, о которых он вспоминал, криво усмехаясь, и теперь он раздумывал над тем, как наиболее приятно провести предстоящий вечер. Удобно развалившись в кресле, Хайдель закурил сигарету, но неожиданно понял, что бутылку с водкой оставил где-то на первом этаже. «Проклятье, — подумал он, нервно передергиваясь, — придется опять идти вниз». Клаус уже почти было встал, как вдруг вспомнил, что у него теперь есть прислуга, которая существует именно для таких целей. «Отлично, — решил он, дотягиваясь до кнопки звонка, — она принесет бутылку, а я хоть рассмотрю, кого, собственно, притащил к себе в дом». Услышав через несколько минут стук в дверь, Клаус машинально отметил про себя, что если бы она зашла без разрешения, как это постоянно делала Магда, то он бы разозлился. Конечно, Магда только любовница и не обязана потакать всем его слабостям, но все равно ее манера ходить по его дому, как по своему собственному, его постоянно раздражала.

— Войди, — он с любопытством посмотрел на дверь, в которую осторожно вошла Хельга.

Слегка усмехнувшись от того, как она исполнительно смотрит ему в глаза, Клаус окинул ее внимательным взглядом и подумал, что это платье с убогим воротником и накрахмаленным белым фартуком неприятно напоминает ему давно ушедший в прошлое родительский дом с неизменными вышколенными горничными.

— Иди принеси мне бутылку и стакан, — сказал он и, услышав в ответ неизменное «Слушаюсь, господин комендант», задумался о том, как опостылела ему эта должность.

«Надо придумать какое-то другое обращение, — размышлял он, закуривая новую сигарету, — если она в ответ на все приказы будет напоминать мне, что я комендант этого проклятого лагеря, то в конце концов я ее пристрелю. А заниматься этим в собственном доме мне бы не хотелось. Достаточно того, что я делаю это на работе».

Когда Хельга вернулась и, поставив на стол бутылку со стаканом, замерла в ожидании нового распоряжения, Клаус посмотрел на нее и задумался: «Какая у них у всех тяга к жизни. Она дрожит от страха, боится сделать лишнее движение, но тем не менее изо всех сил старается мне угодить. А для чего? Только для того, чтобы прожить еще один день этой ущербной жизни? В мирное время она бы была замужем, рожала бы детей, может быть, ходила бы куда-то на службу. А что теперь?» Он вдруг почувствовал, что ему расхотелось пить, и, продолжая разглядывать Хельгу, подумал: «У меня теперь есть прекрасная возможность развлекаться, не покидая дома, для этого мне даже не надо спускаться вниз — могу делать с ней все, что мне заблагорассудится».

— Так как, ты сказала, тебя зовут? — спросил он, следя за выражением ее глаз.