Гравюры на ветру - Страница 26

Я сжала подлокотники:

— Он стреляет мне в живот, и я падаю на колени. Я проклинаю его и ловлю руками темную, вытекающую из меня кровь. И… Как-то странно.

— Что странно?

— Он стреляет в меня снова и снова, но умирая я продолжаю кричать и думать.

— Что вы кричите? О чем думаете?

— Я понимаю, что ненавижу это радио, почему-то мне там кажется, что именно его звуки отнимают у меня последние силы. И я выкрикиваю проклятия этому человеку, предсказывая, что никогда, никогда он не сможет взять на руки своих собственных детей. А дальше все. Я умираю, — я открыла глаза и посмотрела на Артиса.

Он резко встал и подошел к окну. Мне показалось, что мое видение его сильно расстроило. Решив первой нарушить молчание, я произнесла:

— Почему вы не предложили посмотреть, кто меня убил?

— Не знаю, возможно, я просто об этом не подумал… — он провел руками по лицу. — Честно говоря, мы немного не довели это дело до конца. Придется снова повторить. Если вы конечно не против?

— Нет, мне самой интересно, — я села поглубже в кресло.

— Сделаем немного иначе. Я сейчас буду смотреть вам в глаза, а вы представляйте себе эту финальную сцену. Просто представляйте и все. Договорились?

— Да, — она послушно кивнула.

Это именно то, что мне было необходимо. Я сосредоточился и, собрав все силы, попытался пробить занавес, который каждый раз вывешивали у меня перед глазами. Итак… Марианна… Лагерь… Рука с пистолетом… Мгновение, другое… Меня втянуло в круговорот и впервые в жизни мне удалось увидеть свое прошлое. Наконец-то я чувствовал пренебрежение, с которым целился в эту кричащую от ужаса женщину, ощущал удовольствие от нажатого спускового крючка… Вот, оказывается почему на меня свалилась эта Марианна со своими проблемами. Я убил не только ее саму — планомерно стреляя ей в живот, я уничтожал ее ребенка. Теперь стало ясно, что платить мне придется по полной программе — именно я должен буду излечить ее от разных страхов, и именно мне придется устроить ее личную жизнь. Я тяжело вздохнул. Нужно немедленно сделать что-то такое, чтобы она поверила в мои силы. Что именно? Что? А! Радио, ну конечно. Она боится его просто ассоциативно. Надо убрать это и тогда… Она перестанет сомневаться в моей правоте и… Но нет! Только не это — я вспомнил о том, что некогда вспыхнувшая ненависть зачастую может обернуться необузданной страстью. Ко всему прочему мне не хватало только любви этого глупого создания. Увольте. Хватит с меня других проблем! Но это было бесполезно — как и во многих предыдущих случаях меня решили заставить испить эту чашу до дна. Я смотрел в ее зрачки и видел там зарождающиеся ростки какой-то истерической влюбленности, которой она вот-вот должна была воспылать ко мне.

— Марианна! — я продолжал, не отрываясь смотреть ей глаза. — Постарайтесь максимально ощутить этот страх, который неотделим для вас от звуков радио. Вам удается это сделать?

— Да, — прошептала она.

— Вы ощущаете это последний раз в жизни. Теперь вы будете только помнить, откуда пришел этот страх, но никогда больше звуки радио вы не станете ассоциировать со смертью. Пусть это будет неизменно… А теперь… — я встал и посмотрел на часы. — Поезжайте домой. Что-то я неважно себя чувствую.

Поднимаясь с кресла, Марианна заискивающе посмотрела на меня:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да, постарайтесь не задавать лишних вопросов, — я пропустил ее в прихожую. — Позвоните мне завтра, примерно в три. И… Если будет настроение, проверьте себя — сможете ли вы слушать приемник.

Закрыв за ней дверь, я испытал облегчение — мне хотелось побыть в одиночестве и по возможности осознать только что увиденные картины.

Так значит, я занимал руководящую должность в каком-то лагере? Убивал людей, не испытывая при этом никаких угрызений совести? Проливал кровь, не обращая внимания на предсмертные крики жертв?…

Выйдя на балкон, я закурил и сел в кресло. Вечер мигнул фонарями и неспокойными огнями реклам. На душе было мерзко, как после содеянного преступления. Больно саднило порезанный палец… Кровь, кровь, все время эта кровь… Я подумал о хрупких стеклянных пузырьках, стоявших в кухонном шкафчике — если бы не современные способы лечения, то от чуть большей царапины я мог бы умереть. Проклятая генетическая болезнь… Кровь, которую невозможно остановить… Ужас, преследующий меня с самого детства… Вдруг меня озарила догадка — так вот, за что мне послано это наказание! Своим заболеванием, превращающим мою жизнь в непрерывный кошмар, я расплачивался за потоки пролитой крови! И почему раньше мне не приходило это в голову?..

Мне захотелось выпить. Вернувшись в комнату, я плеснул в бокал коньяка и сделал несколько глотков. Марианна… Удивительно, через каких только людей не посылает нам судьба ответы на мучительные вопросы. Марианна, Марианна… Что она говорила о своем предсмертном проклятье? Нет, этого не может быть! На несколько секунд я закрыл глаза. Она же кричала там, что я никогда не смогу взять на руки собственных детей! Неужели? Но и это снова было правдой. Не знаю, чем закончилась моя история в той жизни, но в этой… Все проклятья сбываются очень четко — еще много лет назад я узнал, что родить от меня не сможет ни одна женщина.

В задумчивости я оглядел свою комнату. Как шикарна может показаться моя жизнь, если не знать подробностей. Я вполне удачливый бизнесмен, возле меня постоянно вьются красивые женщины. Я могу позволить себе отдыхать на самых элитных курортах, носить одежду престижных марок, ездить в дорогих автомобилях… Да… Проблем с деньгами у меня нет. Ведь в прошлой жизни я никого не ограбил, не сделал себе состояния на чужой беде, не разорил ни единого человека… Этого всего я не совершил… Только убивал и наслаждался властью. Я горько усмехнулся. Да, власть мне дана и сегодня, но использовать мне разрешают ее очень выборочно. Это удивительно, но в городе, где я живу, многие знают меня, как известного мецената. Вот уже много лет я отчисляю довольно крупные суммы на благотворительность просто потому, что считаю это правильным. И мне даже в голову не могло прийти, каким негодяем я был когда-то. Нет… Разумеется, я много раз видел в чужих глазах иллюстрации своих грехов, но никогда до сих пор мне не показывали ни конкретного места действия, ни собственных ощущений. Я тешил себя надеждой, что жил среди каких-то дикарей, принося богам человеческие жертвы — не правое дело конечно, но и не преступление. Мне в голову приходили мысли о том, что я мог служить инквизиции — тоже не сильное оправдание, но все же. Но это! Меня передернуло от вновь увиденной картины прошлого. Я снова закурил и взглянул на ехидно подмигивающий город. Одиночество, которое я ощущал, было трудно описать словами. В этом смысле я всегда был как будто проклят… Рассмеявшись в темноту я снова вспомнил Марианну. Почему же как будто? Именно проклят и, скорее всего не ей одной. Но отчего тогда я не воплотился в какого-нибудь отринутого обществом калеку, которого все презирают и ненавидят? Почему? Может быть, хоть кто-нибудь в той жизни меня любил? Молился обо мне, желал мне добра? Трудно было поверить, но от такого предположения мне стало легче. Я подлил себе коньяка и продолжил рассуждать. Ведь здесь-то я не такой уж и плохой человек! В самом деле, неужто я не заслужил хоть каплю человеческого счастья? Я мог бы стать хорошим мужем, отцом для ребенка, рожденного не от меня. Пусть… Разве дело в этом? Я любил бы его, как своего, научил бы всему, что я знаю… Неужели это навсегда останется мечтой? Я отставил в сторону бокал и, медленно накручивая на руку ремень от брюк, подошел к окну. Передо мной безмолвно распластался центр многомиллионного города…