Гравюры на ветру - Страница 98

Я ушел, оставив ее наедине с сигариллами и своими мыслями.

* 72 *

Какое красивое небо, думала я, окружая себя томными кольцами дыма. Проходят века, меняются очертания континентов, иссушаются моря, реки меняют направление… И только любовь остается вечной… Непонятое до конца и недооцененное чувство.

Бедная Анн… Значит ту синюю книгу она писала о себе. О том, что не может быть с мужчиной, который находится по ту сторону реальности. В конце повествования они встретились. Но… Она никогда не умела писать книги с сюжетом, который трансформируется в материальный мир… Иначе соединилась бы со своим возлюбленным еще много лет назад.

А вдруг!? Меня пронзила догадка. Может быть она все-таки поняла, как писать волшебные тексты? И теперь передала этот дар мне? Найти бы ее архив. Прочитать, над чем она работала в последние дни…

Может быть она создала произведение, в котором мы с Артисом встретились? И теперь это материализовалось? Как узнать? Я вытащила из сумки мобильный и вышла в интернет. Однако поиск выдавал лишь древние ссылки на ту синюю книгу. Создавалось впечатление, что больше она никогда ничего не писала. Или Анн использовала какой-то новый псевдоним? Она вполне могла зарегистрироваться под любой фамилией на каком-то сайте и выложить там текст… Если это так, то будет довольно трудно найти это произведение. Но как бы много оно объяснило…

Интересно… Ведь если Артис носит в себе часть все той же многогранной души, которая когда-то была разделена на четыре части, то получается, что мы с ним не просто идеальная пара. Мы не имеем права расстаться и жить отдельно. Мы должны быть вместе. А после того, как мы проведем остаток жизни возле друг друга, наши души, а точнее эти куски одной души… Они наконец соединятся и перейдут на иной уровень. Мы никогда не узнаем об этом. Но мироздание будет об этом помнить…

Я совсем замерзла, но не хотела покидать этот милый балкон, пропахший коньяком и сигаретным дымом. Что же нужно для того, чтобы мы были вместе, и все беды обходили нас стороной? Что же для этого нужно…

* 73 *

Рассказ Елены открыл для меня ворота в 1944 год. Я даже не знаю читал ли я его, или читая, смотрел киноленту давно ушедших дней. Да, здесь было все обо мне. Каждый штрих, фраза, нюанс. Она даже умудрилась ввести в повествование эту ненавистную мне Магду, которая десять лет назад приставала ко мне под именем Мара.

Теперь я вспомнил все. Всю подлость, на которую был способен, жестокость, которая била во мне через край, и конечно эту невероятную любовь, ради встречи которой я и жил в том абсурдном мире.

Единственное, что меня смутило — это финал. Вернее, не последние строчки этой новеллы, а то, что главный герой покончил с собой за несколько часов до прихода советских войск. Это было не так. Теперь я точно знал, чем закончилась та странная жизнь. Но почему Елена сделала такой конец? За объяснениями я решил обратиться к ней самой и пошел на балкон.

— Мне кажется, что ты уже еле жива от холода, — я сел рядом и обнял ее, продрогшую и замотанную в плед. — Пойдем в кровать. Я тебя согрею.

— А ты расскажешь мне про то, что прочитал? — она прильнула ко мне как ребенок.

— Конечно…

Но к разговорам мы перешли только за полночь.

— Ты не будешь против, если я покурю в постели? — я смотрел на ее растрепавшиеся по подушке волосы и наслаждался переполнявшей меня любовью.

— Я только за. Мне всегда нравилось, когда ты курил, поставив пепельницу на одеяло, — она подала мне сигарету и щелкнула зажигалкой. — Любовь моя, мне кажется, что я впервые в жизни чувствую себя счастливой.

Я был благодарен ей за эти слова. Для меня было очевидно, что никто и никогда не любил меня так сильно и самозабвенно. Впрочем, если говорить о моих чувствах, то я даже не предполагал, что способен на такую всепоглощающую любовь…

— Скажи, в твоем рассказе… Почему ты написала, что он застрелился?

Она откинулась на спину и улыбнулась.

— Значит ты заметил. Думаешь, он этого не делал?

— Нет. Эта история закончилась иначе, — я снова заглянул в прошлое. — Он никогда бы так не поступил. Когда пришли войска, они действительно нашли в его кабинете покончившего с собой человека. У него были документы и форма коменданта лагеря. И никто не обратил внимания, что это не он.

— А дальше? — Елена посмотрела на меня сквозь призрачный свет ночника. — Знаешь, когда я сочиняла этот рассказ, его герои будто оживали. Они говорили мне, как надо повернуть ту или иную сцену. Подсказывали нужные слова, фразы, целые предложения. И он — главный герой — еще много дней после того, как я закончила писать, требовал, чтобы я исправила финал.

— И что же ты? Не послушалась? — я рассмеялся. — Почему сделала из него самоубийцу?

— Наверное, во мне взяло верх писательское начало. У меня получилась новелла. И мне не хотелось делать из нее роман.

— Так, значит, ты знаешь, что было с ними потом? — я затушил сигарету и переставил пепельницу на край тумбочки. — Знаешь? Или сомневаешься?

Она задумалась:

— Я была уверена, что однажды он найдет ее. Придет, с новым именем и лицом, придет, чтобы вместе с ней воспитывать их сына где-нибудь в Швейцарии. Я думала, что он создал какую-то хитрую систему поиска фашистских преступников, которая дала ему возможность уничтожать все документы, доказывающие его собственные преступления. Этим он и зарабатывал. Люди, жаждавшие отмщения, платили ему огромные деньги за поиск всех тех, кто занимал подобные должности. Таких он находил и выдавал. А если встречал тех, кто мог каким-то образом выдать его самого… Он убивал их… И однажды, когда он уже полностью обезопасил себя от преследований и располагал деньгами… Тогда он вернулся в Мюнхен, чтобы забрать с тобой Хельгу и сына. Вот… Вот на этом месте я каждый раз попадала в тупик. Никак не могла понять, как они смогут жить друг с другом в мирное время. Как я ни крутила этот сюжет, как ни старалась… Все время получалась какая-то печальная история. В итоге у меня сложилось впечатление, что у них не было будущего. И тогда я решила оставить свой финал. А что мне скажешь ты?