Гравюры на ветру - Страница 99

Я заглянул в прошлое:

— Да, именно такую жизнь представил себе Клаус Хайдель, когда незадолго до прихода советских войск позвонил в Мюнхен и поговорил с Хельгой. Она сказала ему, что плохо себя чувствует. И он понял, что теперь она не одна. Но он ничего не сказал ей в тот день, потому что был уверен, что однажды вернется. Однако судьба распорядилась иначе.

— Его убили?

— Да. Спустя несколько лет. В одном далеком порту его увидел бывший заключенный. Несколько выстрелов в спину и… Свершилось возмездие.

Елена внимательно посмотрела на меня:

— И что ты сделал с тем человеком, когда встретил его в нашей реальности?

Я поразился тому, как хорошо ей удалось изучить меня всего лишь за несколько дней, прошедших после нашего знакомства. Или она просто видела меня насквозь?

— Ты права… Я принес сюда память о том человеке. И когда однажды, будучи еще старшеклассником, узнал, что мой родной брат — убийца, я заглянул ему в глаза, вспомнил это прошлое… И…

— Что ты сделал?

— Поступил так, как и положено честному гражданину. Не стал его покрывать и сдал властям. Тогда у нас еще была смертная казнь…

Она стала целовать меня, неистово и страстно, вкладывая в объятья и эту, недавно рожденную любовь, и ту, которую описала в своем рассказе. Нас снова притянуло друг к другу, и мы в который раз поняли, что уже не можем существовать как два независимых человека. У нас было два разных тела, но оба мы носили в себе фрагменты одной души. И теперь разделить нас было уже невозможно.

Поздно ночью, когда сквозь распахнутое окно в комнату залетел влажный от дождя ветер, мы снова вернулись к этому разговору.

— А что стало с ней?

Я на минуту закрыл глаза и еще раз посмотрел детали:

— Она растила сына, сдавала комнаты на верхних этажах дома, некоторое время работала учительницей… А потом, когда он вырос и уехал, довольно рано умерла.

— Наверное это был сердечный приступ, — Елена грустно вздохнула. — Так всегда пишут, когда человек умирает от тоски. Уверена, что после Клауса у нее не было мужчин…

— Конечно… Этой любви ей хватило до конца жизни.

— А ее сын? Кем он стал?

Зачем она спрашивает? Я внимательно посмотрел на нее. Хочет меня проверить? Или действительно еще не поняла?

— Ее сын… — я взглянул Елене в глаза. Она догадывалась, но до конца не могла в это поверить. — Он ушел в монастырь. Потом стал епископом. А в этой жизни… В этой жизни, моя дорогая, он стал твоим сыном Филиппом, которого должен был воспитывать я, но, как и в прошлой жизни, не смог этого сделать.

Я поцеловал ее в мокрые ресницы.

— Не плачь. У нас еще есть шанс получить внуков.

Она рассмеялась и посмотрела на часы. Стрелки приближались к трем.

— Сегодня, Елена, мы с тобой открываем новую страницу в нашей общей жизни. Ты останешься у меня ночевать. И так как ты взяла отпуск, мы выспимся, спокойно позавтракаем, а потом будем весь день наслаждаться друг другом.

* 74 *

— Артис, — мы снова лежали обнявшись, чувствуя, как в комнату залетает какой-то мистический вечерний ветер. — Мы провели с тобой такой прекрасный день… Спасибо… Я так счастлива…

— Но почему в твоих словах снова эта грусть? — он повернулся и посмотрел на меня. — Как хорошо, что теперь твои мысли не закрывают от меня этой пеленой тумана. Я вижу, ты расстроена, потому что мы все еще не знаем ответов.

— Да, — я легла на спину и подтянула одеяло. — Вчера, когда ты читал рассказ, мне пришло в голову, что все они должны быть в последнем произведении Анн. Я поискала публикации в интернете. Но кроме той самой синей книги ничего не нашла. Тогда мне пришло в голову, что она изменила псевдоним, и тогда мы ничего не найдем.

Артис, потянулся к тумбочке и вытащил ноутбук:

— Давай попробуем по-другому. Может быть, она начала писать под своим настоящим именем?

— А как ее звали?

Я улыбнулся:

— По иронии судьбы ее тоже звали Елена, — с этими словами я ввел в поисковик настоящие имя и фамилию Анн.

Елена положила голову на мое плечо и посмотрела на экран:

— Это ее фамилия?

— Да, а что тебя удивляет?

— Просто, это мой псевдоним. Псевдоним, которым я подписываю статьи. Какое странное совпадение, — она звякнула браслетом и показала на ссылки. — Посмотри-ка, она написала какой-то фантастический роман. Примерно пять или шесть лет назад. И больше не было никаких публикаций. Но это тоже результат. Давай почитаем, о чем там.

Я открыл первую попавшуюся ссылку какой-то электронной библиотеки. Судя по аннотации это было произведение, в котором главная героиня переделывала мир с помощью машины времени. Я хотел пролистать содержимое, как вдруг мое внимание привлек последний отзыв. В нем какой-то человек писал о том, что книга Анн оказалась провидческой — все, о чем она написала, стало сбываться уже через три года.

— Ты понимаешь, что это может означать? — я показал Елене на комментарий. — Это же не провидческий роман…

— Значит, Анн все-таки научилась писать волшебные тексты! — она сказала это с какой-то завистью в голосе, заставив меня рассмеяться.

— Она-то научилась, но писать их придется тебе, — я поцеловал ее, удивленную и запутавшуюся. — Она же передала тебе перед смертью свой дар. И теперь ты просто вынуждена стать писательницей, потому что ее смыл жизни теперь стал твоим. Придется творить осторожно и вдумчиво, потому что все написанное начнет сбываться.

Елена вздохнула:

— Знаешь, я никогда не отваживалась писать художественную литературу, потому что боялась, непонимания читателей, отказов редакторов, выброшенных на свалку тиражей… Как и Анн, я бы сочиняла слишком странные тексты, которые были бы интересны далеко не каждому. Чтобы такому человеку как я стать известной, необходимо две составляющих: везение и деньги. Но ни первого, ни второго у меня никогда не было.